Профессор РГГУ, директор Государственного литературного музея Дмитрий Петрович Бак выступил с резкой критикой по отношению к новому проекту ФГОС. О своем отношении к новому ФГОС Ольги Васильевой, Дмитрий Бак рассказал корреспонденту интернет-портала “Православие.ру”.
– Система образования в России сегодня активно реформируется, интегрируется в международный образовательный процесс. Разрабатываются новые программы, вводятся новые методики обучения. Какие ключевые задачи ставят новые стандарты? В чем их отличие от предыдущих?
– Новое поколение стандартов было принято в 2015 году. Это три стандарта: стандарт начального общего образования, стандарт основного общего образования и среднего общего образования.
Кроме того, в феврале 2016 года были приняты дополнительные изменения в связи с поручением Президента, которое было направлено на более четкое структурирование содержательных компонентов в государственном стандарте. Во-первых, в новом стандарте были выделены три предметные области: русский язык и литература, родной язык и литература и иностранный язык. В каждой предметной области есть свои учебные предметы. Очень важно, что в новом стандарте как отдельные предметы выделяются русский язык и литература, потому что были негативные отклики по поводу их возможного объединения.
Во-вторых, в новом стандарте детализированы требования по результатам, которые касаются двух обязательных предметов: русского языка и математики. Таким образом, содержательные элементы сюда внесены.
В-третьих, была упрощена система обязательных требований к структуре рабочей программы. На Литературном собрании 2014 года, например, было высказано много нареканий по поводу слишком большой отчетности, слишком сложных бюрократических требований к структуре рабочих программ. В новом стандарте эти требования были упрощены и разделены на три сферы: планируемые результаты, содержание и тематическое планирование. Но, по всей вероятности, в этом направлении надо работать и дальше, у многих учителей все равно создается впечатление излишней детализации требований к отчетности.
В прежние годы, будучи заместителем декана историко-филологического факультета РГГУ, я видел, что чем больше мы детализируем параметры, тем сильнее мы обрекаем их на вращение только в бюрократическом круге отчета, на потерю выхода в учебный процесс. Вот, например, в вузовском стандарте образования когда-то были четыре группы учебных предметов. Я много раз спрашивал и педагогов, и студентов: а знают ли они, какую именно дисциплину им сейчас читают: общепрофессиональную или специальную? Не знал никто. То есть это все объединялось в какие-то параметры, показатели, которые складывались в нечто целое только в голове управленца.
Надеяться, что регламентация – панацея от всех бед, что она гарантирует качество, – чистой воды утопия. Здесь действует ложный принцип технологического мышления: нажми кнопку – получи результат. Не получишь. Я распишу, выполню все бюрократические требования. Проверяющий скажет, что все отлично и прекрасно. Но что происходит между мною и учеником? Это лежит в другой сфере.
– Особое значение в новом образовательном стандарте уделяется вариативности в преподавании литературы. Чем, на ваш взгляд, вызвана необходимость внедрения вариативного подхода в образовательный процесс?
– Я бы объединил вопрос о вариативности с проблемой так называемого «золотого списка». В результате многолетней дискуссии четко выделились две позиции. Первая – условно говоря, традиционная. Если ее сформулировать предельно жестко, то получится примерно вот что. В школьном образовании необходим конечный, закрытый, незыблемый список произведений, «золотой канон», который будет гарантировать качество образования и сохранение национальной идентичности гражданина Российской Федерации.
Вторую позицию я бы назвал «модернизационной». Для чего нужна вариативность? Потому что время идет, – отвечают ее сторонники, – количество школьных лет не увеличивается, а история литературы продолжается. И поэтому неизбежно в поле русской классики входят А. Блок, Б. Пастернак, А. Платонов, М. Булгаков и другие авторы XX века, более близкие и понятные нам. Следовательно, говорят модернизаторы, конечного списка быть не может в принципе, ведь каждый дополнительный «новый» текст должен сопровождаться изъятием какого-то «нового» произведения.
Эти две тенденции сегодня сосуществуют, иногда мирно, иногда их сторонники друг с другом резко полемизируют. Что с этим делать? Как всегда – искать платформу общих взглядов, плацдарм для переговоров. По-моему, главное понимать тот факт, что у преподавания классики нет врагов, никто еще не сказал, что он против преподавания Н. Гоголя или Л. Толстого. Самое непродуктивное – нагнетать напряжение, наклеивать ярлыки, надевать на оппонентов личины врагов русской литературы и здравого смысла.
Мне очень близка позиция разработчиков примерной программы общего основного образования, в которой были определены три разных корпуса произведений. Первый корпус произведений включает незыблемые обязательные произведения, где указан и автор, и текст. Второй корпус – содержит имена авторов, а их произведения подлежат выбору – как видим, довольно-таки жесткому, заранее предопределенному. И наконец, третий список авторов, из которого можно выбрать писателя, поэта для дополнительного изучения или домашнего чтения…
Мне кажется, что эта система достаточно гармонична. Ведь многие идеи создания единого для всех «золотого списка» строятся зачастую без учета реальных условий, возможностей его усвоения. То есть без учета количества часов, которые существуют и отведены на изучение литературы в разных классах, без учета изменения статуса классики. Все это обязательно надо учитывать, иначе очень легко впасть в ламентации: дескать, «ну, как это может быть, что в списке нет писателя Эн или романа Икс??».
Консенсус в отборе «золотого канона», на мой взгляд, возможен только в одном случае – если первый, самый жесткий, не подлежащий ни малейшей вариативности уровень списка будет предельно коротким. Надо заранее задать максимальное количество обязательных позиций. Я думаю, авторов должно быть, конечно, не два-три, как в Англии (Чосер, Шекспир, Мильтон), но не более, скажем, 35.
Смоделируем два сценария составления «золотого списка».
Первый сценарий – традиционный. Не будем ограничивать объем «золотого списка», опросим 300 авторитетнейших экспертов. Что возьмем в «золотой список» из Пушкина? Точно «Евгения Онегина», конечно «Капитанскую дочку». А из поэм? Ну, «Медный всадник», к примеру. Пусть на этом сойдутся 100 человек. Но в отсутствие ограничений найдется полторы сотни скептиков, которые скажут: а как же без «Полтавы»? А другие воскликнут: а куда подевались «Цыганы»? это же образцовая романтическая поэма! И это только бури внутри экспертного люда, а что начнется меж представителей «культурной общественности» – страшно представить! А конкретные стихотворения – их ведь еще труднее выбирать! Вся эта бурная полемика уже началась – и не утихает несколько лет. Стороны стараются уличить друг друга в страшных преступлениях: вот там-то и там-то Бунин заменен Маканиным, а Куприн – Славниковой! это диверсия! В доказательство – вот вам совершенно непригодные для детского уха и глаза фрагменты из современных авторов. Как их можно рекомендовать школьнику? Куда смотрят карательные органы? Это бесплодный спор, уважаемые сограждане, пора это понять! Что – привести для ясности парочку совершенно неприемлемых для подрастающего поколения фрагментов из Пушкина? Из Лермонтова?? Все это не составило бы большого труда – но надо ли?
