Начало девяностых. В магазинах, как правило – шаром покати. Все надо доставать, народ начинал «крутиться». Кто-то учился осваивать рынок, появились первые «челночники». Приближалась эпоха дикого капитализма.
Стали появляться в нашем городе первые «комки» – коммерческие магазины, куда простой люд поначалу ходил, словно в музей: посмотреть, позавидовать да поохать. Купить что-то там мало кто мог себе позволить.
Хоть и отпустили цены в свободное плавание, но вот зарплата у большинства упрямо стояла на месте – и это в случае, если ее еще платили. У большинства – задерживали регулярно или компенсировали так называемым «ширпотребом» – вместо зарплаты людям выдавали предметы быта – посуду, кухонную утварь, первые китайские кроссовки и так далее. Дикий рынок пришел на смену социалистическому планированию, а потом и сам социализм ушел в прошлое…
Постепенно и в обычных магазинах стали появляться коммерческие отделы, где на прилавок «выбрасывали» то настоящие французские духи, то элитные кремы, то дорогущую декоративную косметику. Все это роскошество тоже мало кому было по карману.
И вот однажды после работы в одном из таких магазинов прогуливался такой типичный балаковский работяга, который, по-видимому, искал подарок для жены. Приближалось 8-е марта, и, похоже, денежки перед праздником на его работе все-таки выдали. Да не просто часть, а – всю зарплату с начала года. Значит, празднику быть!
На простецком лице мужичка – назовем его Серёгой – боролись две мысли, и это было видно по его сдвинутым бровям. Первая – подарок жене купить надо было – кровь из носу, и хороший. И зарплату его она давно ждет – продукты к празднику надо купить, сыну к весне ботинки нужны, то, сё… Но надо было еще так извернуться, чтобы осталось и на его, Серёгины, маленькие радости – пивко там, рыбку, а то и чекушку водки, чтобы с мужиками посидеть… Это была вторая мысль, терзающая Серегу.
И вот он приближается к прилавку, на котором за спиной раскрашенной, как кинозвезда в итальянском кино, продавщицы красуются флакончики духов. Самый красивый флакон появился в магазине совсем недавно, Серёге он бросился в глаза сразу же. «Да, моей такой подарок был бы кстати», – подумал мужик.
– Красавица, а сколько стоят вон те духи? – спросил Серёга.
– Какие? – окинув оценивающим, но заранее презрительным взглядом несуразную фигуру Серёги, спросила сквозь зубы девица.
Не забываем, что тогда, в эпоху тотального дефицита, продавщицы магазинов принадлежали к особой касте избранных. Перед ними заискивали простые горожане в надежде, что «отломится» что-то из дефицитных продуктов или промтоваров. А они вели себя, словно королевишны: смотрели на покупателей поверх голов, свысока и с поистине королевской грацией.
– Вон те, в коробке с нерусской надписью, – ответил Сергей.
– Нерусской, – фыркнула девица, – да это французские духи, к вашему сведению, – ответила она.
– Ну и сколько они стоят?
– Вам и не снилось, – прищурив накрашенные глаза, сказала продавщица. – У вас столько нет и не будет никогда!
Серёга, который всегда помнил, что он рабочий человек и имеет право на уважение всех окружающих («у советских – собственная гордость», учил он в еще в школе стих и был уверен, что это настоящая правда), вскипел, как чайник:
– А почему это у меня нет столько? – с возмущением спросил он девицу. – Я что, нищий? Не работаю?
– Ну уж и не Рокфеллер, – отбрила его работница прилавка. – Гляди, одет чуть ли в спецовку, на ногах рабочие ботинки, а туда же – к французским духам приценивается, – издевательски повысила она голос на действительно скромненько одетого Серёгу.
– Да, не Рокфеллер, но зарабатываю прилично, – гордо и с достоинством ответил мужчина и вынул из кармана всю зарплату за январь и февраль. Пачка денег была внушительная.
Продавщица при виде денег сразу поменялась в лице:
– Извините, была не права, – сказала она, предъявила покупателю флакон с французскими духами и назвала их цену.
Серёга гордо расплатился, получил подарок для жены и пошел на выход. По пути он подсчитал остаток своих денег и понял, что ни о каком пиве и уж тем более чекушке водочки речь больше не идёт.
– Ё-моё, что же я сделал-то? – спросил сам себя работяга, держа в огромной трудовой ладони изящный французский флакон. – А потом, подумав минуту, махнул другой рукой и сказал:
– А-а-а, все нормально! Один раз живем! Могу же я хоть раз в жизни подарить жене духи! А пивка она мне сама нальет!
Вот так: у советских – собственная гордость!
