Катя проснулась рано – надо было подготовиться к уроку, да и погода меняется – похолодало, нужно отыскать в кладовой теплую куртку. Подойдя к окну, отдернула занавеску, чтобы убедиться в том, что с утра не идет дождь. Очень не хотелось брать с собой зонт.
Отдернув штору, Катерина замерла: опять! Опять этот несносный Бочкарев сидит на лавке напротив ее окон. И что ему надо? Вчера тоже сидел! Вечером, когда она закрывала на ночь занавеску, Катя видела его нескладную фигуру.
Парень рослый не по годам, в свои семнадцать выглядит не одиннадцатиклассником, а вполне сформировавшимся молодым человеком.
Катя не раз замечала, как он смотрит на нее на уроке. Глаз не сводит, а в глазах – не формулы и уравнения, которые она пытается вложить в мозги этим великовозрастным акселератам, а что-то совсем другое. Совсем по-взрослому смотрел Даниил на нее, свою учительницу, немного исподлобья… При этом парень сразу опускал глаза, когда она бросала на него гневные взгляды и начинала спрашивать о том, что только что сказала.
Бочкарев в математике был силен, как правило, всегда отвечал правильно, но Екатерине Михайловне совсем не нравились эти его взгляды. Мешали они ей, отвлекали и, честно сказать, бесили.
Она была у ребят классным руководителем. Это был первый ее класс после окончания института, и по возрасту молодая учительница не слишком далеко ушла от своих учеников. А выглядела так молодо, что ее многие незнакомые люди считали школьницей.
Чтобы сплотить класс и найти с ребятами общий язык, Катя по примеру своей любимой первой учительницы в каникулы устраивала для школьников увлекательные походы, организовывала поездки на экскурсии в областной центр, водила их в музеи и театры.
Класс с удовольствием участвовал во всех этих вылазках – это было интересно, познавательно и по любому лучше, чем сидеть дома или слоняться по микрорайону.
И вот в какой-то момент стала замечать Екатерина Михайловна, что Даниил Бочкарев все время старается быть рядом. В походе – первый тащит хворост для костра, раздувает пламя, кипятит чайник, на экскурсии всегда подаст руку, чтобы легче было ей зайти по ступенькам в автобус, в музее или на концерте старается быть неподалеку…
Катя сначала ни о чем таком не думала, но вот эти сидения перед ее окном на скамейке ее насторожили и расстроили. Это было ей совсем не нужно.
Выйдя их подъезда, она направилась к ученику и, стараясь сохранить в голосе металл, строго спросила:
– Здравствуй, Даниил. В школу идешь?
– Да, Екатерина Михайловна, иду, – ответил парень. – Можно я с вами?
– А это еще зачем? – спросила учительница.
– Ну, нам же по пути…
– Ничего себе по пути, – раздраженно ответила Катя. – Знаю, что ты живешь в другом районе. Это что еще за фокусы? Почему сидишь у меня под окнами? Следишь, что ли?
– Нет, Екатерина Михайловна, зачем мне за вами следить? Тут другое…
Парень замолчал и стал смотреть себе под ноги, словно выбирая дорогу, хотя тротуар был ровным.
– Я вас люблю, – вдруг отчаянно выпалил он и вновь замолчал.
Катя от неожиданности даже споткнулась.
– Что?!! – вскрикнула она. – Это что еще такое, Бочкарев, что я слышу?!
Замолчи немедленно, приди в себя! Чтобы я никогда от тебя такого не слышала!
– Да я замолчу, конечно, – вполголоса ответил парень, причем голос у него дрожал. – Но любить-то я вас никогда не перестану!
– А ну прочь, я без тебя дойду до школы, – отрывисто бросила учительница и зашагала быстрее.
Ученик отстал, в класс он пришел вместе со всеми ребятами. Когда начался урок математики, Даниил, как обычно, сидел на своем месте. Она его в тот день не спрашивала, хоть он и поднимал руку, и оценку не ставила.
Дома ее не покидала тревога и мысли бились в голове, как птицы: «Что это, зачем это мне, что теперь делать?.. Боже, какой позор!.. Наверное, придется увольняться с работы, но ведь конец учебной четверти, скоро ЕГЭ, а там…»
Что «там», она себе даже не представляла, но в тот вечер решила пока успокоиться и ничего не предпринимать. Путь спокойно доучится, закончит школу, а там видно будет – или поступит в институт, или…
…Время расставило все по своим местам. Даниил набрал высокий балл по математике, да и по другим предметам у него все было нормально, но ни в какой институт он поступать не стал.
На выпускном вечере он пригласил на танец учительницу и сказал:
– Вы меня, Екатерина Михайловна, простите. Я, конечно, дурак, но я все равно вас люблю и никогда это не изменится. Я вам не принесу вреда, я же все понимаю. Вы только позвольте мне быть рядом, насколько это возможно.
Той же весной парень ушел в армию. Вернулся оттуда повзрослевший, вырос почти на голову, и в первый же день пришел к любимой с большим букетом роз и сделал Екатерине предложение. Она пообещала подумать…
В тот же вечер, задергивая занавеску, она вновь увидела его на скамейке под окном. В ту ночь Катя не спала, каждый час из-за шторы, стараясь быть незаметной, наблюдала: там ли он?.. Он был там. До утра. И на следующую ночь тоже. И еще…
Каждое утро всю неделю в ручке двери своей квартиры Катя находила розы. Прежде чем принять предложение руки и сердца, она все-таки уволилась из школы… Обошлось без разборок, педсоветов и нравоучений.
…Через несколько месяцев Катя Бочкарева пошла на УЗИ: было уже пора. Даниил был рядом. Он целовал ей руки, слушая, как на экране тихонько билось крохотное сердечко… Как часики – тик-так, тик-так…
…А что? Разница в возрасте – еще не причина быть врозь. Тем более что в их случае она была совсем небольшая: подумаешь, шесть с половиной лет! Совсем и не заметно!
