Миша в ужасе вглядывался в автомобиль, врезавшийся в их с родителями машину. Мальчик не мог сдвинуться с места. Рядом послышались чьи-то женские голоса:
– Бедный малыш! Как же ему придется теперь? Ни бабушек, ни дедушек нет.
– В детдом попадет, не иначе!
Мише стало нехорошо от их слов. Вскоре к месту происшествия прибыли службы скорой помощи и полиции. Ребенок был сильно напуган, ведь не стало его мамы и папы, а еще у него сильно болела ножка.
Потом он долгое время лежал в детском отделении, где заботливые нянечки и медсестры окружили оставшегося без родителей мальчика. Отсюда ему не хотелось уезжать в детский дом, куда затем его отправили тети из органов опеки.
Жизнь в приюте не показалась Мише такой уж плохой. Здесь были такие же сироты, как и он. Только ночами они с ребятами часто грустили в комнате по мамам и папам, а под Новый год загадывали единственное важное для них желание – оказаться в семье.
В ту ночь мальчик не спал. Он подошел к окну и стал считать медленно падающие крупные снежинки. «Как было бы здорово, если бы у меня были родители!», – подумал Миша, устав смотреть на снег. Закутавшись в одеяло, он вспомнил, как прошлой зимой они с отцом лепили из снега крепость. Это были самые теплые воспоминания.
… – Папа, давай покатаемся еще! – кричал Миша своему отцу, когда тот собрался уходить с горки.
– Ну хорошо. Только последний раз, – согласился мужчина, отряхивая ледянку от снега.
Они сели вдвоем в резиновую ватрушку и съехали с высокой горы. Через несколько мгновений Мишу отбросило в сторону, а папа… папа врезался в дерево…
– Ну-ка спать! – прокричал кто-то в комнате, услышав визг мальчика.
Миша замолчал. Этот сон ему снился и раньше, еще до аварии с родителями. «Странно. Наверное, вещий сон. Правду покойная бабушка говорила, что сны – это предвестники будущего», – подумал Миша и уснул снова теперь уже с совершенно другими мыслями.
Утренние подъемы он не любил. Сосед по комнате, Володька всегда спешил первым к умывальнику, а потом кричал на Мишу, будто тот свинья и неряха. Здесь, в детском доме было все чужим и неродным. До сих пор семилетний мальчик не мог привыкнуть к этому месту. В глубине души он все же лелеял, что у него когда-нибудь появится семья…
– Вы уверены? – поправив очки, спросила директор приюта у Ларисы и Валерия.
– Этот мальчик остался ведь без родителей, которые не злоупотребляли вредными привычками? – хотела уточнить Лариса, всматриваясь в лицо Миши. Тот бегал недалеко и играл с приятелями в мяч, не подозревая, что его мечта жить в семье скоро исполнится!
– Да, верно, – произнесла в ответ директор. – Если вы решили забрать этого ребенка, вам предстоят хлопоты.
– Мы знаем, – согласились супруги.
… Весеннее утро началось для Миши с радостной новости. Его возьмут к себе новые родители! Володька сегодня был не очень разговорчив.
Даже умывальник уступил, сказав с грустью такие слова:
– Ладно, мой свои щеки. Мы ведь не увидимся больше. Соревноваться мне будет теперь не с кем.
Мише стало почему-то до глубины души жаль этого мальчугана, хоть он и отличался задиристостью.
– Ты нос не вешай. За тобой тоже придут родители, только верь Деду Морозу, как я, – важно заявил ему Миша и похлопал товарища по плечу.
– А я и верю. Только мне не везет почему-то, как другим, – чуть не плача, ответил Володя. Он начал вдруг всхлипывать, а Миша успокаивал его, обещая, что тоже напишет письмо Деду Морозу и попросит, чтобы Вову забрали отсюда.
Уже спустя сутки Миша встречал новый день рядом с мамой и папой. Только позже ребенок понял: жизнь в детском доме и впрямь не так уж плоха в сравнении с его новым домом.
Лариса работала в больнице санитаркой. Она была очень строгой по отношению к своему новому сыну. Отец тоже отличался холодностью. Мужчина лишь изредка спрашивал Мишу, как его дела. Этот вопрос звучал так рутинно, что мальчик даже не хотел на него отвечать. Позже он начал осознавать: жизнь в этой семье – странное явление, от какого на душе «скребли кошки».
– Почему в борще нет картошки? – Миша задал вопрос Ларисе, на что та ответила:
– Ты должен быть доволен и этим, гаденыш! Ешь, а не спрашивай о глупостях.
И Миша замолчал, проглотив слюну. Ему еще многое было неизвестно. Почему папа Валера ест на завтрак хлеб с маслом, а ему, ребенку дают только кусочек серого хлебушка к чаю? В школе у него часто от голода кружилась голова, а однажды он и вовсе упал в обморок. Ох и напугал он тогда всю школу, особенно директора.
Спустя какое-то время по вечерам новые родители собирали каких-то незнакомых тетенек и дяденек, напиваясь с ними. После их банкета мальчику становилось плохо от дурманящего запаха. Иногда он стаскивал остатки колбасы и булок со стола, но это удавалось лишь тогда, когда все уже спали. Укладываясь в постель, ребенок вспоминал Вовку с тем умывальником и думал, что никого нет лучше, кроме его соседа по комнате. Единственным его желанием было сбежать из странной семейки обратно в детский дом. Однажды ему удалось осуществить это.
– Ты как здесь оказался?! – удивился сторож дядя Женя, увидев во дворе приюта Мишу.
– Можно мне пожить здесь хотя бы неделю? – с серьезным видом спросил его жалостливо мальчик.
– Это ты у своих воспитателей спроси, – посоветовал дедушка и провел ребенка до дверей пятиэтажного здания.
Узнав, как ведут себя Лариса с Валерием, работники детдома поняли: все пособия, получаемые на Мишу, они пропивают, а мальчишке приходится голодать. Вскоре ребенка снова перевели в приют, и новоиспеченные родители остались без источника их бесконечного «пьяного счастья».
Вовка обнял друга, вернувшегося через полгода, пообещав, что больше не будет с ним соперничать. Узнав, как вели себя называвшие себя папой и мамой люди, Володя перестал просить каждый год у Деда Мороза семью.
Жизнь в детском доме шла своим чередом. Мише снова выпала роль сына, только в другой семье. Это были женщина и мужчина по имени Анна и Руслан. В этот раз их забрали обоих: и Мишу, и Вову.
Мальчики радовались, надеясь, что новые родители не будут вести себя, как Валерий с Ларисой. Их надежды оправдались, потому что их любили и обожали не только Анна с Русланом, но и их родители, ставшие для ребят бабушками и дедушками.
Живя в новой семье, ребята почувствовали себя нужными. Их называли «мой сын» или «мой внук», а в соцсетях родные выкладывали фото приемных детей. От Руслана и Анны веяло добротой и спокойствием, чего так сильно не хватало Мише с Володей. Мама Аня даже чем-то напоминала Мише его покойную маму, о которой он с нежностью вспоминал в своих глубоких снах по ночам.
Шло время. Закончив школу, парни поступили в институт. Руслан твердил сыновьям, что они непременно должны стать в этой жизни кем-то, чтобы не болтаться, как бревно по реке.
– «Плыть нужно против течения, а не по течению», – приговаривал приемный отец детям при удобном случае. – Жизнь – штука сложная, и иногда похожа на шахматную игру: ты или «ферзь», или «пешка». Чем больше ты делаешь важных шагов, тем больше жизнь отдает тебе. Все взаимосвязано, так что не пытайтесь болтаться, как то бревно. Иначе ничего не добьетесь. В один момент кто-нибудь достанет это, никому не нужное «бревно» из реки и распалит из него костер.
Парням очень нравились мудрые наставления отца. Окончив институт, они устроились практикантами в хирургическое отделение. Именно в этой области Володя и Миша планировали свой будущий успех.
С кем, с кем, а с Ларисой – санитаркой из отделения Миша не планировал столкнуться. Молодой мужчина знал: эта неприятная особа, называвшая себя когда-то его матерью, должна быть строго наказана. Не зря же судьба заставила его встретить ее!
… Шел третий месяц работы Михаила в больнице. Лариса так и не узнала в нем того мальчишку, которого она когда-то приняла к себе в качестве источника детского пособия. Женщина ходила на работу, приговаривая, что ей недолго здесь осталось.
– Вот пойду на пенсию скоро и заживу по-настоящему! – говорила она пациентам и медперсоналу.
Доктор не забыл о своих планах поставить на место эту гнусную лицемерку. Он помнил, как она заставляла его мыть унитаз в туалете голыми ручками. Разве такое наказание ребенок забудет…
Шла вторая неделя, как Лариса приходила на работу раньше на целый час.
– Еще долго у туалета стоять? – причитала одна из пациенток, приоткрыв двери.
Ларисе пришлось повозиться, ведь необходимый инструмент и перчатки Миша запретил ей брать. Увидевшие это зрелище пациентки начинали смеяться.
– А что, больница обеднела совсем, раз инвентарь для мытья унитазов не выдают? – ухмыльнулась одна из женщин.
– Подождите, сейчас эта Лора в наш мужской туалет пожалует, – сказал пожилой мужчина, подойдя к ним. – Там она еще дольше драить будет. Мы с Палычем вчера на второй этаж спускались, так что и вам не советую здесь стоять.
Когда чуть ранее Михаил напомнил Ларисе про маленького мальчика, она вся задрожала, будто осиновый лист.
– Не увольняй, милок! – упав на колени, просила бывшая горе-мать. – Все сделаю, только не лишай меня работы!
Лариса не побрезговала предложением доктора чистить унитазы голыми руками, и над этим вскоре смеялись и в соседних отделениях.
