Эту историю рассказал мне мой приятель Иван. Мы с ним знакомы уже лет двадцать, а то и больше. Выросли в одном дворе, где бывало всякое. И дрались микрорайон на микрорайон, и на пляж вместе бегали в летние дни, и на крыше вместе выпивали, когда были подростками.
Нормальный, в общем-то, мужик Иван, если не считать его отказа – лет с 35 – выпивать с друзьями юности. Нет, вы не думайте, компанию он всегда поддержит, и сброситься на выпивку никогда не откажется – он не жадный, и даже, если надо, предоставит свой гараж.
А вот выпить в любой компании с некоторых пор Ваня категорически отказывается! Приятели не раз пытались вернуть его в свое «братство»: и «на слабо» брали, и хором говорили извечную фразу «Ты нас не уважаешь?!!», и высмеивали, обзывая трезвенником и язвенником… Ничего не действует на него, причем изменения произошли резко. Как отрезало!
Выпивал Иван всегда, лет с пятнадцати, и это в дворовой компании никогда не считалось пороком. В те годы пили все: и взрослые мужики, и их жены (чтобы мужикам меньше доставалось, говорили они, и часто спивались раньше своих мужей). Женский алкоголизм, говорят, не лечится.
Так вот, про Ивана. Он рано втянулся в наши «пьяные» посиделки. В его семье пример ему показывал отец, который работал на заводе простым слесарем. Дядя Семен после работы регулярно прикладывался к бутылке, и сын все видел. Наступил момент, когда Иван после школы «отметил» с нами на пустыре свой день рождения. Наутро, по его словам, отец его побил, но при этом сам папаша к вечеру вновь был пьян в стельку.
Все это сильно расстраивало мать Ивана, она всегда ходила грустная, и, вполне вероятно, именно по причине пьянства мужа и сына тетя Зина рано ушла из жизни…
Ее смерть стала поводом затяжного запоя дяди Семена. Была железная отговорка: горе горькое. Иван, словно оглушенный свалившимися на него событиями, некоторое время не пил.
Потом, поработав после школы два года на том же заводе, где и его отец, парень ушел в армию. Вернувшись, Иван устроился на работу. Домой идти не хотелось: у вечно пьяного отца постоянно собирались компании, были и женщины – как правило, всегда разные. Иван переселился в общежитие – дали комнату от завода.
Ну, тоже пил: обстановка общежития тому способствовала. Небольшой перерыв случился тогда, когда он встретил Марину. Влюбился, женился… А когда родилась дочка, Иван вновь загулял. Компании, приятели, запои… Стал зависать с приятелями, потому что, по его словам, дочка часто болеет и постоянно плачет, а ему это не нравилось.
И покатилась его жизнь под горочку. Не желая видеть постоянно пьяного мужа, Марина с дочкой переехали к теще. Туда его в состоянии подпития пускать никто не собирался – тесть был мужик серьезный и один раз даже спустил Ивана с лестницы.
Пил Иван лет восемь. По примеру отца напивался по вечерам, утром шел на работу с чугунной головой, а после трудового дня по пути в общагу брал бутылку и коротал с нею очередной вечер.
Наша большая компания как-то постепенно распалась: у всех семьи, кто-то начал заниматься бизнесом, кто-то уехал в другой город, у кого-то интересная работа или даже любовь – словом, регулярные пьянки большинству ребят стали неинтересны. Осталось человек пять друзей детства и юности, кто мог изредка собраться и пообщаться, но в основном без лишних возлияний. И только наш Ваня постоянно уходил «в штопор».
А потом – как отрезало! Иван резко бросил пить, что сильно удивило всех. Вот что он рассказал мне однажды, когда мы сидели на берегу озера с удочкой. Я тогда ему задал прямой вопрос: мол, что случилось, Ваня, почему пить-то бросил?
– Ладно, расскажу. Со мной случилось непонятное, до сих пор не могу ничего понять, – начал Иван свой удивительный рассказ. – Ты же знаешь, я пил раньше только по вечерам, чтобы к утру быть в норме и идти на работу. Такая система! Но однажды были затяжные праздники, долгие выходные, и на работу идти не нужно было. Что мне делать? Ну, запасся я водкой, пивом (с большим запасом!) и ушел в запой. Пил, опохмелялся, опять пил. Видеть никого не хотелось – а что, семьи нет, я один, как бирюк. Потерял счет времени и уже ничего не чувствовал.
– Помню, я тогда несколько раз стучал тебе в дверь, пытался узнать, что с тобой, но ты не открывал, только тянулся из-под порога запах перегара да слышно было твое пьяное мычание, – сказал я. – Недаром в народе говорят: допиться до бесчувствия…
– Да, а еще говорят – до чёртиков. Я ничего не помню, может, и были они, эти чёртики, но мне они тоже не запомнились. Провалился как в черную яму, буквально – наступила полная тьма, – продолжил свой рассказ Иван. – Сколько дней прошло – непонятно, какой день недели, месяц, год – для меня это было неважно. Мозги полностью отключились…
– Так можно и на тот свет ненароком отправиться, – сказал я, вытаскивая из реки маленькую уклейку (на радость коту, который сидел с нами на берегу).
– Вот я и не знал тогда, на каком свете нахожусь. И вдруг – будто оказался я на какой-то дороге в поле. Поле огромное, без конца и без края. Какая-то спутанная трава под ногами, а впереди – сельская дорога. Смотрю, а она метров через пятьсот раздваивается, и направления идут в разные стороны. И так, знаешь, все четко ощущаю, даже запах травы и ветер, который ее колышет. Помню даже ромашки, что росли в траве. Стою я и думаю: куда мне идти…
И вдруг – впереди, на развилке дороги, возникла светлая фигура – ростом раза в три выше, чем обычные люди, и вся светится словно изнутри. Ё-моё, думаю, что такое? Почему человек такой высокий и почему светится? А он стоит на перепутье и так строго смотрит на меня, наклонив голову. Кстати, вокруг головы сияние было ярче, чем вокруг всей фигуры, – рассказал Иван.
Он признался, что при этом стоял, глядя на незнакомца, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но при этом зрение не обманывало: фигуру было видно четко. Более того, за ее плечами вдруг выросли крылья.
– Знаешь, такие белые, большие, на лебединые похожи, – пояснил мой приятель. – И указывает мне этот… ну, не знаю, как его назвать, пусть будет ангел – по разные стороны дороги. По его левую руку – кресты, холмики… Кладбище, короче. А по правую – свет, и там угадывается семья: вроде как мужчина, женщина, ребенок… И он, прикинь, ничего не говорит, а я словно слышу: выбирай, каким путем пойдешь, направо или налево. Только от тебя зависит, что с тобой будет дальше. Ты – сам хозяин своей жизни. Я всё сказал! И исчез. А я проснулся. Трезвый! Увидел свою убогую комнату, грязную подушку на засаленном диване, батарею пустых бутылок, кучу вонючих окурков, гору брошенной мятой одежды на полу… И так мне стало противно все это, а прежде всего – я сам, что не передать словами! Дал себе слово больше не пить никогда. И, веришь ли – с тех пор – а уже пять лет прошло – я ни капли! Честно! И никогда такое не повторится!
Иван замолчал, задумался. Молчал и я, тупо глядя на поплавок и отмахиваясь от комаров. Надо же – подумалось мне – другие до зеленых чертей допиваются, а мой друг – до ангела в чистом поле.
…И правда, Иван не пьет до сих пор. Вообще! Марина с дочкой к нему вернулись, квартиру они купили, все у них хорошо. Маринка, кстати ребенка ждет.
А вы говорите – бывших алкоголиков не бывает!
Не курит и не пьет так здоровым и помрет